Книга Десантник. Дорога в Москву  - Олег Таругин

– Меня не интересуют ваши потери, мы здесь не за этим. Покажите, откуда именно стреляли диверсанты, затем я осмотрю подбитую технику и тела убитых. После этого их можно будет похоронить. Лишних вопросов прошу не задавать, если что-то заинтересует, спрошу сам. И позаботьтесь, чтобы ваши подчиненные не мешали. У меня мало времени. Выполняйте.

– Слушаюсь, герр оберштурмфюрер, – рявкнул сбитый с толку лейтенант, с трудом скрывая раздражение. – В таком случае нам вон туда, к опушке. Позиция большевиков располагалась именно там.

Отто мысленно ухмыльнулся: не нравится, когда с тобой так разговаривают? Ну так пожалуйся Гейдриху, если смелости хватит. А поскольку не хватит, засунь свои эмоции куда подальше: на этой войне решать, что правильно, а что нет, станут именно они! Да и кто бы тебя слушал, лейтенант!

Грюнер махнул рукой, и из бронетранспортеров посыпались бойцы его отряда, как и он сам, затянутые в весенне-летний Platanenmuster[16]. Эсэсовцы оцепили указанное место, после чего туда подошел и сам оберштурмфюрер. Осмотр занял буквально пять минут: неплохо разбиравшийся в подобных делах Отто сразу сделал вывод, что искать тут нечего. Примятая в нескольких местах трава да россыпь гильз, судя по характерному наколу капсюля, отстрелянных из Maschinengewehr 34. Последнее не удивило: большевики все чаще и чаще используют трофейное оружие.

Никакого разочарования он не испытал: глупо предполагать, что русские оставят хоть сколько-нибудь серьезные следы. Особенно если это те самые русские, которых он ищет. Гораздо любопытнее будет осмотреть сожженные броневики и трупы – по крайней мере, теперь ему есть с чем сравнивать. И вчера, и сегодня он уже несколько раз видел, как именно выглядят результаты работы их непонятного лучевого оружия.

Сначала в той деревне, где нашел свой конец командующий 2. Panzergruppe генерал-полковник Гудериан, затем возле разгромленных переправ через Березину. И наконец, сегодняшним утром, когда вражеские диверсанты одновременно атаковали сразу два отряда разведбата дивизии, что тоже наводило на определенные мысли об их численности. Расстрелянные на лесной дороге бэтээры он уже осмотрел, и сейчас была очередь сожженной на аэродроме техники.

А с гильзами и прочим пусть разбираются спецы из крипо и СД, идущие следом за ними. Не его дело. Задача его отряда – обнаружить и захватить самих диверсантов. Причем захватить живыми и здоровыми… или как минимум способными перед смертью дать ответы на некоторые вопросы. Поскольку их, этих самых вопросов, на сегодняшний день накопилось уже достаточно много.

Но не сразу. Сначала необходимо составить собственное мнение о произошедшем и отправить в Берлин шифрованное сообщение. Со вчерашнего дня его группа напрямую подчинялась исключительно начальнику Главного управления Имперской безопасности Рейнхарду Гейдриху. Минуя при этом как штурмбанфюрера Рауша, так и группенфюрера Небе, о чем Отто уведомили соответствующей радиограммой сегодняшней ночью. Причин подобного решения он не знал, а лишних вопросов задавать, разумеется, не собирался – достаточно было и того, что делу присвоен высший приоритет важности и секретности.

Осмотр подбитой бронетехники тоже не занял много времени: ничего нового, как и ожидалось, Грюнер не увидел. Уже знакомые отверстия в бортах, скорее, проплавленные или прожженные, нежели пробитые артиллерийским снарядом. Разве что непонятных полусферических воронок с потеками мгновенно расплавившейся и тут же застывшей стали вокруг не было, что, вероятнее всего, объяснялось малой толщиной брони.

Оберштурмфюрер никак не мог назвать себя специалистом по современным противотанковым средствам. Но даже он отлично понимал разницу между тонкой противопульной защитой бронетранспортера и несколькими сантиметрами катаной танковой брони, пробивая которую, неведомое оружие, видимо, испытывало определенные сложности. Не слишком серьезные, впрочем. Поскольку ни один из подбитых в деревне и на переправах танков в ближайшее время не сможет вернуться в строй. Недолгий разговор с командиром рембата оставил на душе неприятный осадок: почти девяносто процентов техники теперь нужно или отправить в переплавку, или разобрать на запчасти для восстановления поврежденной обычным оружием техники…

Равнодушно отерев перепачканные жирной сажей пальцы, Отто забросил окончательно испорченный носовой платок внутрь сгоревшего бронетранспортера и жестом подозвал радиста, штурмшарфюрера Вебера:

– Дитрих, готовь свою шарманку, нужно отправить сообщение. Мы на верном пути, чувствую, скоро подберемся к этим большевикам вплотную. У тебя десять минут, мне как раз хватит, чтобы взглянуть на трупы.

– Jawohl, Herr Obershurtmführer! – четко козырнул подчиненный. – Мне хватит и пяти.

Дождавшись, пока один из его бойцов откинет покрытый бурыми пятнами брезент, Грюнер, с трудом сдерживая брезгливость, бегло осмотрел тела погибших. Сгоревшие или расстрелянные из пулемета его не интересовали – с этим пусть возятся эксперты, не его задача. А вот несколько уложенных с правого края трупов он исследовал со всей тщательностью, поскольку погибли разведчики, вне всякого сомнения, от воздействия тех самых «лучей смерти». Картина оказавшихся летальными поражений вполне соответствовала той, что он уже видел раньше. Неведомое оружие либо прожигало, не встречая ни малейшего сопротивления, человеческую плоть, словно лист бумаги, оставляя на теле совсем небольшое отверстие, либо…

Относительно этого самого «либо» оберштурмфюрер пока ни к какому выводу не пришел. Хотя кое-какие мысли у него и имелись. Судя по всему, если на пути вражеского снаряда оказывалось нечто более плотное, чем одежда или мелкие детали амуниции вроде пуговиц или пряжек, например оружие, запасные магазины, противогазный бак, эффект оказывался совершенно иным, нанося куда большие повреждения. Грюнеру он показался похожим на взрыв небольшой циклонитовой[17] шашки: в эпицентре даже самую прочную сталь разносило буквально в пыль, на несколько сантиметров вокруг – корежило и гнуло ударной волной. А потом словно обжигало автогеном, оплавляя металл и обугливая дерево и плоть.

Что ж, как бы то ни было, пора отправлять радиограмму, Вебер уже призывно машет рукой. Тем более ему есть о чем доложить. А затем он поработает с картой, прикидывая, куда именно могли двинуться русские. Впрочем, особых сомнений относительно последнего нет: окажись он на их месте, определенно постарался бы как можно скорее покинуть полосу «Панцерштрассе», уходя в леса. Главное, понять, в каком именно направлении они двинутся.